До референдума о независимости Шотландии остается чуть больше недели, и опросы общественного мнения показывают, что примерно половина шотландцев выступает за отделение от Соединенного Королевства. Всего месяц назад сторонников единства было больше на 22%. Это связывают с тем, что представители Шотландской национальной партии обратились к молодежной аудитории и пообещали бесплатное высшее образование и рабочие места. Если сепаратистское правительство Шотландии всё же добьется своего на референдуме 18 сентября, то тенденция разойдется по всей Европе, в частности в Испании и Бельгии. Почему ни Шотландии, ни Великобритании не выгоден раздел, корреспонденту «Известий» Татьяне Байковой рассказал доктор политических наук, заместитель директора Института Европы РАН Алексей Громыко.
— Какова судьба Шотландии вне Соединенного Королевства?
— О судьбе Шотландии вне королевства сказать что-то определенное нельзя, поскольку подобного прецедента в современной истории Европы еще не было. Ни одно государство Западной Европы после 1945 года, за исключением Германии, не делилось на части. Но все экономические исследования, которые были проведены до сих пор, показывают, что выход Шотландии из Соединенного Королевства может принести для Шотландии какие-то блага в одних сферах жизни, но затруднит жизнь шотландцев в других. То есть если взвешивать все за и против, то, кроме как потешить свою национальную гордость и взлелеять исторические стремления и стереотипы, выход Шотландии из состава вряд ли принципиально изменит жизнь ее жителей в лучшую сторону.
— А если все-таки представить, что Шотландия вышла из состава, какова же ее выгода?
— Большая часть средств от природных ресурсов будет направлена непосредственно в закрома Шотландии, а не в Лондон, через который перераспределяются, как и в любом другом государстве, тем более унитарном, финансы. Но Шотландия потеряет больше, потому что будут разорваны многие экономические союзы, затруднен бизнес между едиными компаниями, существующими на сегодняшний день. Шотландия должна будет брать на себя значительную долю того финансирования, которое шло из центрального бюджета. Она должна будет вывести, как это заявлено в программе шотландских националистов, ядерные силы с территории страны, что стоит очень дорого. Также необходимо будет вводить национальную валюту, если ее стремление к независимости является серьезным, а не бумажным. И это станет для рынка труда и экономики лишней нагрузкой.
— Нефтяные доходы являются едва ли не самым сильным аргументом националистов, по их словам, после отделения шотландский ВВП вырастет за счет нефтегазовых доходов. Так ли это?
— Это всё равно что сказать, если Техас выйдет из состава США, то техасцы станут жить намного лучше, или если часть Западной Сибири, где находятся наши главные нефтеносные поля, выйдет из состава Российской Федерации, то там станут жить богаче. Не всё так просто в жизни. Исследования, проведенные по заказу шотландских националистов, показывают, что в годовом исчислении рядовой шотландец выгадает от независимости около тысячи фунтов стерлингов, а исследования, заказанные центральным лондонским офисом, показывают выгоду от того, что Шотландия останется в составе Соединенного Королевства, в £400 в год. Речь идет об очень мизерной сумме. Все другие аргументы не имеют отношения к материальному благосостоянию, а базируются на эмоциях и собственных представлениях об идентичности, не более того.
— Согласно макроэкономической статистике, собранной местным правительством, доля госрасходов в структуре ВВП в Великобритании выше, чем в Шотландии. То есть Лондон на них фактически экономит. Не является ли это аргументом для отсоединения?
— Шотландские националисты будут трактовать по-своему все цифры. За 15 лет Шотландия приобретала достаточно прав по самоуправлению. Здравоохранение, к примеру, полностью находится в руках регионального правительства. Шотландия принимала решения по сохранению бесплатного высшего образования, бесплатных услуг в сфере социальной опеки. То есть в последние годы ей развязали руки, но шотландские националисты это тщательно скрывают. Все три ведущие партии страны — консерваторы, лейбористы, либерал-демократы, имеющие региональные ветви и в Шотландии, выступают против выхода из Соединенного Королевства и называют заявления националистов о выгоде и унижениях от Лондона самой большой ложью в их предвыборной кампании. Кстати, Шотландия имела право повышать или понижать в определенных процентах налоги на своей территории, но ни разу однопартийное правительство этим правом не воспользовалось. Возникает резонный вопрос, если националисты не брали на себя большей ответственности за налогообложение, их сборы и трату, то кто даст гарантию того, что, когда это правительство придет к власти полностью, оно будет это делать более эффективно?
— Что станет с валютой в новообразовавшемся государстве?
— Националисты утверждают, что валюта может сохраниться единой, но Лондон заявляет об обратном. А если националисты, прекрасно понимая, что создание новой валюты станет громадным бременем для страны и ударом по экономике, считают, что можно и дальше использовать фунт стерлингов, то интересует — что это за независимость-то такая? Критики говорят о том, что сепаратистское правительство декларативно призывает к отделению, но на деле понимают, что независимость страны будет ограничиваться некими атрибутами самостоятельного государства, но, по сути, в финансовом плане Шотландия будет продолжать быть связана с Великобританией.
— Будет ли это отделение прецедентом для других сепаратистских движений в европейских странах?
— Это будет очень сильным стимулом для продвижения своей повестки дня сепаратистами для каталонцев и басков в Испании. В Бельгии фламандцы воспользуются этим прецедентом, чтобы вести более активно дело о разделении страны, если не на три, то хотя бы на две части. Для «Лиги Севера» в Италии это событие станет серьезным стимулом для продвижения своих идей о сепаратизме. Вообще для Европы это событие принесет больше проблем, чем пользы. Но тем не менее не стоит ждать катастрофических последствий. Речь не идет о силовом решении проблем, всё будет решаться в легальном и законодательном поле. Однако для Евросоюза проблем прибавится.