Главным событием, ведущим к восстановлению единства нашей истории, являются шествия «Бессмертного полка». В «Бессмертном полку» мы получили свой российский культ предков-героев. Однако этому движению недостает одного важного элемента.
В начале 90-х, сразу как пришли к власти гайдаровцы, Вадим Валерьянович Кожинов и Александр Андреевич Проханов выдвинули идею о примирении «белых» и «красных» патриотов как необходимом условии единства действий патриотических сил.
Имелось в виду, что противоборство белых и красных – это продолжающаяся уже почти век братоубийственная война, инспирированная силами, враждебными самому существованию российской государственности и русского народа. И продолжение этой свары играет на руку только «мировой закулисе», желающей проигрыша всем нам – и белым, и красным.
Поначалу я, честно сказать, воспринимал этот тезис с некоторым скепсисом.
Сама по себе идея национального примирения казалась мне вполне конструктивной, но сопровождающие ее, скажем так, «геополитические предположения» выглядели слишком пафосными и малообоснованными.
Однако уже достаточно скоро я убедился в правоте своих старших товарищей.
Когда я увидел, как танки расстреливают здание российского парламента, и все это сопровождается захлебывающимися восторгами мировых «прогрессивных» и «демократических» СМИ, я начал понимать, что на Западе что-то, мягко говоря, «не так».
А уж когда десятилетняя злобная ругань в тех же СМИ, доказывающая, что «плохими парнями» во всех гражданских конфликтах в Югославии являются исключительно сербы, а все остальные, включая албанских бандитов-наркоторговцев, являются «хорошими парнями», завершилась реальными бомбардировками мирного населения в Белграде, я понял, что тезис о «мировой закулисе» как минимум «имеет право на существование».
И с тех пор я абсолютно убежден в необходимости для нас национального примирения, и в первую очередь – прекращения «гражданской войны, обращенной в прошлое» и восстановления единства национальной истории России.
Я совершенно уверен в том, что мы буквально «по жизненным показаниям» нуждаемся в «примиряющем синтезе» ценностей и базовых идей дореволюционной императорской России с ценностями и базовыми идеями советского периода нашей истории: советского патриотизма, основывающегося на идее социальной справедливости, и старого российского патриотизма, основывающегося на православной вере.
Поэтому я стараюсь быть весьма чутким к происходящим у нас событиям, «работающим» на такое «воссоединение исторического единства».
Например, два года назад, в канун празднования юбилейного Дня Победы, таких событий произошло сразу два.
Святейший патриарх Кирилл освятил на Преображенской площади восстановленный Преображенский собор, собор гвардейского Преображенского полка, а на Братском кладбище, где покоятся герои Первой мировой войны, был захоронен великий князь Николай Николаевич. Последний главнокомандующий дореволюционной русской армией был захоронен, согласно его завещанию, «среди своих солдат и офицеров».
Тогда же мы с друзьями, много лет занимающимися защитой Братского кладбища, провели там памятную акцию «Бессмертный полк Братского кладбища». Мы прошли шествием с портретами похороненных там героев Первой мировой.
Такие же события произошли перед 9 мая и в этом году.
Поэтому я изготовил два транспаранта для шествия «Бессмертного полка» в этом году. На одном из них Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, главный хирург эвакогоспиталя, а на другом – Иван Дмитриевич Павлов, лейтенант.
А что они мне формально не родственники – так русские святые всем нам родственники. В молитве святым новомученикам и исповедникам российским так и написано: «вы, святые сродницы наши».
Я надеюсь, что пафос этой молитвы «вы, святые сродницы наши, не забудите земнаго отечества вашего» самым естественным образом соединится на шествии «Бессмертного полка» с нашим общенародным, вполне светским культом Великой Победы и с выражающими этот пафос и культ словами Владимира Высоцкого: «Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие как часовые».
Ведь всем нам – и верующим, и неверующим, сегодня, как и тогда, «нужна одна Победа. Одна на всех». И мы, как и тогда, «за ценой не постоим».