Общество должно вернуть себе роль социального регулятора и осудить безнравственные явления последнего времени...

Тема так называемых «беби-боксов» сейчас одна из самых обсуждаемых: только за последний год в Государственную Думу было внесено два законопроекта, разрешающих их введение, и один – запрещающий.

Первый из разрешающих законопроектов был внесён сенаторами К.Добрыниным и В.Тюльпановым: он предусматривал возможность сдавать ненужных детей в ящики, размещённые в возрасте до одного года, и давал право некоммерческим организациям (НКО) на сбор таких детей безо всяких ограничений; Дума отклонила эту инициативу.

Второй законопроект был внесён через полгода сенаторами В.Тюльпановым, Л.Гумеровой, Е.Афанасьевой, к которым позднее к присоединились депутаты А.А.Журавлев, С.П.Горячева, сенаторы Н.Н.Болтенко, В.С.Тимченко, В.В.Полетаев, В.М.Бочков, В.С.Сондыков, В.А.Петренко, А.И.Отке, В.И.Круглый; А.И.Широков; Э.В.Исаков; Л.В.Козлова; И.Н.Шубин; В.М.Джабаров; Р.Э.Гольдштейн, Т.Р.Лебедева, Е.В.Попова. Законопроект снизил возрастную планку для выбрасываемых детей до шести месяцев и перенёс финансовое бремя установки и эксплуатации ящиков на регионы; сейчас он ожидает рассмотрения.

Можно даже как-то попытаться понять состояние матери, оказавшейся в состоянии стресса, в жизненном тупике, с новорожденным младенцем на руках, без помощи и перспектив, без конструктивных социальных навыков – ей, безусловно, нужно помочь, и чем скорее, тем лучше.

Но узаконивание возможности сдать «в мусор» полугодовалого (а то и годовалого, как в первом варианте) ребёнка, который уже общается, растёт, играет в игрушки, стал частью твоей жизни, не подлежит никакому объяснению и оправданию. Зато это очень востребованный возраст для тех, кто имеет к детям торговый интерес, и это весьма ярко проявляет истинные намерения лоббистов – получить бесконтрольный доступ к младенцам.

Что касается законопроекта сенатора Елены Мизулиной  и депутата Госдумы О.Л.Михеева о запрете «беби-боксов», то в нём предусмотрен запрет на создание «специально оборудованных мест в медучреждениях, в которых родители могут анонимно оставлять детей», наказание в виде штрафа от 1 до 5 млн. рублей и приостановку деятельности учреждений, размещающих «беби-боксы» на своей территории на срок до 90 дней.

Правительство не поддержало законопроект в этом виде, предложив внести изменения, поскольку  «подобные санкции могут парализовать деятельность медицинских учреждений, в которых устанавливаются подобные устройства, и серьёзно подорвать их бюджет». Помимо этого в отзыве Правительства указано, что «для предотвращения случаев оставления новорожденных родителями, необходимо принять комплекс мер в рамках Национальной стратегии действий в интересах детей, включая поддержку беременных женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации».

 На фоне этих событий СМИ развернули дискуссию, которая создаёт у населения неверное представление о том, что «беби-бокс» – это просто невинная общественная инициатива, у которой есть плюсы и минусы, и которую можно разрешить или запретить в зависимости от ситуации, а то и вовсе «не разрешать, но и не запрещать».

Одновременно с этим в Общественной палате РФ экстренно прошёл круглый стол, на котором автор идеи распространения по всей России ящиков для ненужных детей, пермская предпринимательница Елена Котова пыталась «с помощью цифр», обнаруженных  в интернете, и псевдонаучных выкладок безымянных экспертов доказать необходимость срочного внедрения её детища.

«Коробка для ненужных детей», а именно такова суть т.н. «беби-бокса»  – это металлический контейнер, устанавливаемый в стене дома в условном учреждении (больница, церковь и т.п.) и открывающийся снаружи и внутри.

В течение 30-60 секунд, пока за помещённым внутрь ящика ребёнком закрывается люк, мать ещё может передумать и забрать ребёнка, но как только это произошло, вернуть ребёнка можно лишь на основании  результатов ДНК-экспертизы (цена в России – 40 тыс.рублей).

Лоббистами идеи провозглашается, что этот ящик служит цели спасения жизни ребёнка, поскольку мать в данном случае не боится уголовной ответственности за его оставление – поэтому она сможет спокойно оставить его там и не станет его убивать; с этой же целью возле окошка нет видеокамер и охраны.

При этом никто и не думает поинтересоваться опытом тех стран, где такие «ящики» уже введены в обиход. Так, в Германии, одной из первых в Европе внедрившей «ящики» в 2000 году, сейчас принято решение об отказе от них в пользу анонимных родов, поскольку ими стали широко пользоваться согрешившие замужние фрау, а процент выброшенных маргиналами детей остался прежним, и даже с тенденцией к росту.

Европа вовсе не спешит выбрасывать ненужных детей: так, в Великобритании оставление ребенка до двух лет является уголовно-наказуемым деянием, Голландия считает анонимный отказ от ребенка преступлением, Швеция не только запрещает это, но и выстраивает многоплановую помощь  детям, матерям и семьям в тяжелых жизненных ситуациях.

Контроль государства за так называемыми «беби-боксами» и за детьми, которые туда попадают, невозможен по определению; при попытке установить судьбу младенцев, подброшенных в аналогичные «ящики» в Германии, выяснилось, что каждый пятый ребёнок исчез бесследно.

Никто не сможет помешать любому человеку использовать установленный «ящик для человеческого неликвида» по своему усмотрению: отправить туда втайне от матери ребёнка-помеху, поместить надоевшего родственникам ребёнка-инвалида, устранить внезапно появившегося наследника, засунуть достаточно выросшего ребёнка – именно такие ситуации знает мировая практика применения этого псевдо спасительного средства. А если ещё представить ситуацию, когда ребёнка похищают из коляски на улице и отправляют в пресловутый ящик для сокрытия следов преступления и последующей легализации продажи?

В жарких дискуссиях отчего-то никто не поднимает вопрос и о материальной стороне дела: стоимость одного такого «ящика для ненужных детей» варьирует в пределах полутора миллионов рублей, к ней также нужно добавить стоимость его рекламы, обслуживания и иные расходы.

При этом нужно здраво оценивать и риск криминальных схем, когда то и дело гремят скандалы о вскрывшихся фактах продажи детей  на интернет биржах.

Нужно не позволять себя запутать и сделать общество заложником чужого бизнеса: «бизнес-вумен» Елена Котова, запустившая этот проект в России, планировала наладить выпуск отечественных «беби-боксов» и продажу их по стране, для чего закупила для начала за рубежом 3 таких ящика по 4 тыс. евро и развернула агитацию в регионах, склоняя общественников к покупке у неё ящиков.

При этом только наличие многоканального телефона с единым номером для будущих матерей, не знающих, как им быть в конкретной тяжёлой жизненной ситуации, создание для них мест, где они могли бы находиться какое-то время после роддома, возможность последующего трудоустройства для выправления экономической ситуации, небольшая материальная помощь женщине на первое время обойдутся бюджету дешевле, реально спасут  жизнь ребёнка и защитят общественную нравственность.

А ведь можно пойти ещё дальше: увеличить пособие для матерей, запретить опеке наказывать мать за бедность и начать всячески помогать ей, поскольку она сейчас растит не что иное, а будущее страны. Но расширяющийся список депутатов, спешно присоединившихся ко второму закону Тюльпанова об установке «ящиков для сбора ненужных детей», а также необъяснимое отсутствие на сайте Госдумы http://asozd2.duma.gov.ru/ самих текстов данных законопроектов отчего-то не оставляют надежды на такое государственническое видение  проблемы народными избранниками.

В тюльпановских законопроектах нет ни слова об исследовании проблемы инфантицида (убийства младенцев), а также неопровержимых доказательств необходимости установки этих ящиков. С 2011 года, за время появления в стране так называемых «бэби-боксов», во многих регионах ими вообще никто не воспользовался, как например, во Владимирской области, где его благополучно закрыли.

Перспектива введения «ящиков для ненужных детей» создаёт для общества иллюзию решения проблемы. При этом у самой  женщины проблемы никуда не исчезают, но зато к ним в дальнейшем присовокупляются запоздалое раскаяние, чувство вины, отсроченные тяжёлые последствия травматического стресса,

И совсем никто не ведёт речь о праве ребёнка на то, чтобы знать свои корни, свой род, свою историю, о праве иметь родную семью. Каково это – всю жизнь знать про себя, что ты – как минимум никому не нужный подкидыш, выброшенный вовне из своего рода? И это ещё – при самом благоприятном сценарии.

Лоббисты спекулируют на сострадании общества и выдвигают безальтернативный, по их мнению, тезис: «Даже если хотя бы одного ребёнка при этом можно спасти – «беби-боксы» нужно ставить!». И жалостливые граждане, не особо вдумываясь в аргументы, подхватывают это «заклинание», выбирая «меньшее из двух зол».

Российское законодательство и сегодня позволяет женщине, загнанной в тупик, не совершать преступление и не нести уголовную ответственность –  она может абсолютно спокойно родить и оставить ребёнка в родильном доме, не неся за это никаких последствий. Уголовная ответственность для неё наступает только в случае выбрасывания ребёнка как ненужной и обременительной вещи.

А вот младенец, оставленный анонимно, без видеозаписи, свидетелей и учёта – слишком соблазнительная добыча для криминальных структур, сделавших детей товаром. Когда защитники этих «ящиков» спекулируют на тему «хотя бы одной спасённой жизни», возникает вопрос: «А если хотя бы одного младенца из такого ящика продадут «на органы» или «на сексуальные услуги» – должны ли мы и тогда соглашаться на их установку?».

Дискуссия, похоже, только начинает разрастаться, и для того, чтобы направить её в нужное русло, обществу нужно начать с базовых понятий, с правильного названия обсуждаемого явления, без попыток придать ему благообразие. Начать правильно называть возникающие уродливые явления нашей жизни:  не «спасительный беби-бокс», а «ящик для сбора ненужных детей».

Каждый такой «ящик», установленный в стране – средство изменения сознания общества, получающего  искаженный информационный посыл: когда человек тебе не нужен, от него можно избавляться, главное, сделать это цивилизованно: не выбрасывать в грязный ящик на помойку, а положить в чистый ящик при больнице. Устанавливая такие ящики, государство даёт обществу сигнал, что с детьми можно обращаться как с мусором: вот ящик для пластмассы, вот ящик для пищевых отходов, а вот – для детей, которые никому не нужны.

Это противоречит укладу жизни российского общества и несёт угрозу традиционным ценностям. Выбрасывать ребёнка – всегда зло, независимо от того, куда его выбрасывают – в нашей культуре всегда было табу на такое отношение к человеку.

Мы не должны растабуировать опасные явления – уничтожение ценностей уничтожает нации. Нас уводят в опасную дискуссию, вместо того, чтобы начать, наконец, по-настоящему решать вопрос социальной защиты и помощи одиноким матерям и слабым семьям.

Мировой опыт показывает, что введение этих «ящиков» ещё ни разу не решило проблему убийства маргинальными женщинами своих новорожденных, но при этом развратило других женщин – социально адаптированных, семейных, которые нашли в них способ сокрытия следов своего греха.

Устанавливая «ящики для ненужных детей», мы капитализируем ребенка, делаем его объектом. Нельзя приучать общество к мысли о естественности «цивилизованного» выбрасывания ненужных детей. Обществу нужно вернуть себе роль социального регулятора, а для этого оно должно правильно назвать предлагаемую «новацию» и сформировать ценностно-ориентированное  отношение к этому явлению.

Людмила Рябиченко