Почти две недели Россия наблюдает развитие беспрецедентной в своей дикости истории о том, как из семьи Михаила и Светланы Дель забрали сразу десять детей. Новости напоминают ситуацию со взятием заложников: представители органов опеки врываются домой, родители дежурят под окнами детских домов. Двое детей возвращаются под опеку бабушки, еще восемь остаются разлученными с семьей. Договор опеки официально расторгнут, громоздкая ювенальная машина не дает задний ход, и оспорить решение теперь можно исключительно через суд. Свой профессиональный и любительский взгляд на проблему не озвучивает в социальных сетях только ленивый. Федеральное агентство новостей узнало мнение действительно компетентных людей в сфере защиты прав детей, в том числе Уполномоченного по правам ребенка в Петербурге Светланы Агапитовой.
История со Светланой Дель нарушила право каждой женщины быть матерью
У приемной мамы в один день отнимают десятерых детей. Основатель организации «Петербургские родители» Лада Уварова предлагает убрать из этого предложения слово «приемной» и перечитать еще раз: «У мамы в один день отнимают десятерых детей». Сделать это в России позволяет статья 77 Семейного кодекса «Отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью» и наделяет соответствующей властью органы опеки и попечительства.
Светлана Агапитова приводит примеры действия статьи за последние годы: если раньше в год из семей изымали 200-300 детей, то в последние два года это всего 16 и 17 случаев, причем шести семьям удалось принять меры (доказать здоровую атмосферу в семье, пройти курсы лечения от алкоголизма, устроиться на работу) и вернуть ребенка, пока органы опеки готовили иски.
В случае с детьми Михаила и Светланы Дель все произошло молниеносно: воспитатель заявил о синяке на попе малыша, органы опеки и полиция тут же забрали детей. «Вот бы в действительно необходимых ситуациях все было так просто, — с горечью комментирует Лада Уварова, основатель и руководитель волонтерской организации Северо-Запада России «Петербургские родители», которая занимается помощью детям, оставшимся без попечения родителей. — Мы месяцами не можем забрать ребенка из семьи, где его по-настоящему бьют и насилуют, так что действиям и скорости московских коллег мы поразились».
Многодетная семья Дель попала под действие московского регионального закона, который позволяет оформить акт о безнадзорности и на его основании держать ребенка в приюте, что и произошло с детьми Светланы и Михаила.
«Этот закон нас удивил, — признается Агапитова. — Он идет вразрез с федеральным законодательством, и надо сейчас подумать о том, насколько он имеет право на существование. В любом случае, в этой истории была нарушена государственная политика: работать с кризисной семьей до последнего. Здесь очевиден вопрос категорического непрофессионализма сотрудников, которые руководили процессом. Нам до сих пор достоверно не известно, что происходит в семье: решения органов опеки принимаются на основе разговора с детьми, без родителей, без законного представителя во время экспресс-опроса, который почему-то называется психологической экспертизой. Обвинение в жестоком обращении предъявляется отцу, но почему-то детям запрещено видеться и с матерью тоже. У нас вообще странно работает защита женщин и детей государством: в случае беды они бегут в кризисный центр, в то время как мужчины-обидчики продолжают жить в квартире, ни в чем себя не стесняя».
Семью уничтожают на глазах всей страны
В истории семьи Дель нарушена не только государственная политика работы с приемными и кризисными семьями, о которой говорит Светлана Агапитова. Все ящики Пандоры открыты, все нарывы вскрыты, все грязное белье вынуто из корзин на свет, и страна в упоении рассматривает содержимое. Мы увидели, как органы опеки начали с того, чем обычно заканчивают в редких сложных случаях работы с проблемной семьей: изъяли детей, причем без предварительного расследования и разговора с родителями. Мы увидели, что в сфере защиты прав детей об интересах самих детей не задумывается целый ряд сотрудников, наделенных властью разлучать и соединять с родителями. Обычный синяк, без которого детство — не детство, оказывается важнее мира и спокойствия, однажды уже утраченного приемным ребенком при разлуке с кровными родителями. Мы не знаем наверняка, что происходило за закрытыми дверьми семьи Дель — как не хотим, чтобы кто-то знал о происходящем за нашими дверьми. Но если кто и нанес десяти детям жесточайшие психологические побои — это все, кто принимал участие в чудовищной процедуре изъятия без разрешения видеться с матерью.
Детей не может увидеть тот человек, который им по-настоящему нужен, зато незнакомый журналист почему-то имеет право тыкать в ребенка микрофоном, освещать его прожектором и перед камерой спрашивать, бил ли его отец. СМИ жадно смакуют подробности, обыватели обсасывают захваченное наспех камерами: чужой мир выворачивается наизнанку и рушится на наших глазах.
«Считается возможным действовать с приемной семьей, как с наемным работником. Где тут интересы детей, кто думает о них? — комментирует Лада Уварова. — Органы опеки продемонстрировали, что не понимают основной ценности ребенка. Отдельным потрясением для всех, конечно, было разглашение диагнозов и тайны усыновления. Мы обнаружили, что за три минуты о тебе расскажут все. Журналисты сейчас упражняются в том, чтобы вызывать недоверие к семье Дель, причем не к простой семье, а приемной и очень известной в мире приемных родителей. Знаете, что сейчас говорят другие люди, воспитывающие приемных детей? Они в шоке, они напуганы. Потому что «если пришли за благополучными и знаменитыми Дель, то нас и того легче разлучить…»
Полную беззащитность перед произволом импровизации по 77 статье СК РФ ощущают приемные, кровные семьи и даже молодожены, которые только задумываются о малыше. «Мы сейчас наблюдаем панику среди приемных семей и тех, кто собирается стать приемными родителями, принимаем множество заявлений на сопровождение, — рассказывает Лада Уварова. — Боятся за рваные колготки, за вчерашний суп, за синяки после катания с горки, за недостаточно хорошую одежду. Боятся многодетные, боятся те, кому только предстоит рожать. Семьи переживают шок. Доверие между семьями и представителями государственной власти рушится».
Если ситуация, за которой сейчас в ужасе следят миллионы родителей, затянется, она обернется катастрофой для демографической политики нашей страны, считают эксперты. Уже сейчас о своем нежелании рожать и растить ребенка в России после истории Светланы и Михаила Дель объявляют многие и многие пользователи соцсетей. Сколько еще считают так же, но не выносят свои мысли в публичное пространство — сложно представить.
Все это происходит в тот момент, когда в России в очередной раз падают цифры и иностранного, и российского усыновления. 108 малышей, взятых в прошлом году из домов ребенка Петербурга — ничтожная цифра. Людей, которые самоотверженно берут на воспитание приемных детей (тем более, ребят с заболеваниями, с отставанием в развитии, со сложным характером и прошлым), надо бы на руках носить, но вместо этого одну из таких семей прилюдно уничтожают под активное обсуждение в каждом телевизоре.
В течение пяти лет при участии уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге Светланы Агапитовой правозащитники пробуют внести поправки в Семейный кодекс РФ, которые разрешали бы отбирать детей у родителей только по решению суда. Пожалуй, разрушение семьи Дель в прямом эфире — достаточно весомый аргумент в пользу этих поправок.