Много критических слов можно сказать об украинской армии. В последнее время громы критики и молнии иронии в адрес нерасторопных «хохлов» не мечет только ленивый. Действительно, украинские Вооружённые Силы странным образом несут небоевые потери в технике и среди личного состава, отвратительно выполняют поставленные задачи, переходят на службу другому государству, а то и с оружием в руках встают на сторону гражданских вооружённых формирований, в украинской печати именуемых «сепаратистами». Представляется, что войска полностью деморализованы, а украинские солдаты и офицеры становятся объектом насмешек и интернет-мемом в духе «пленных румын».
Такое пренебрежительное общественное восприятие действий нынешней украинской армии никак не сочетается с древней воинской традицией украинцев, восходящей ко временам Киевской Руси и славным страницам истории Запорожского казачества. А также к более современным примерам: 2072 украинца были удостоены звания «Герой Советского Союза» в период Великой Отечественной войны и ещё 86 — в ходе в боевых действий в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане.
Украинцы составляли основу нижних чинов и значительную часть офицерского корпуса советской армии. Собирательный кинематографический и литературный образ старшины/прапорщика Петренко имел под собой веские основания, ибо представить ВС Советского Союза без украинцев не было никакой возможности. К распаду СССР на территории Украины размещались 34 военно-учебных заведения, мощная группировка войск численностью 800 тысяч человек. От Советской Армии киевским властям досталось более 9 тыс. танков, свыше 11 тыс. бронированных боевых машин и бронетранспортёров, около 18 тыс. артиллерийских и реактивных систем, около 1000 боевых самолётов, огромное количество других первоклассных систем оружия. Зарубежные источники оценивали стоимость этого военного имущества в 89 млрд долл. Украина была одним из немногих постсоветских государств, которые в ходе строительства системы национальной обороны и безопасности не сталкивались ни с проблемами комплектования, ни с вопросами материально-технического оснащения Вооружённых Сил.
Таким образом, для создания полноценной боеспособной армии у суверенной Украины имелись все необходимые условия: подготовленный и многочисленный личный состав, укомплектованный офицерский корпус, высококлассное материально-техническое оснащение, в том числе новейшие образцы вооружений, оставшиеся в наследство от мощнейшей армии мира. Такие стартовые позиции, умноженные на традиционные высокие боевые качества украинского солдата, могли и должны были дать эффективный результат. Однако по ряду причин в независимой Украине пошли совершенно противоположные процессы, которые можно охарактеризовать как «разложение армии».
Коммерциализация: как торгаши под националистическим жупелом убивали украинскую армию
Ещё в период угасания СССР украинская партийная элита в спайке с местными националистами требовала немедленного создания самостоятельной украинской армии под предлогом защиты «незалежности», в первую очередь, естественно, от неких «агрессоров из Москвы». Ещё в 1991 году руководитель республики Леонид Кравчук заявил, что «Украине нужна своя армия как гарант демократии и независимости», а 24 августа 1991 г. Верховный Совет Украины постановлением «О воинских формированиях на Украине» переподчинил себе все части Советской Армии, дислоцированные на территории республики.
«Российская угроза» явилась одной из движущих сил стремительного военного строительства в Украине. В течение 1991–1992 годов была оформлена вся необходимая для нормального функционирования собственной армии нормативно-правовая база: от законодательства об обороне и вооружённых силах до мер социальной защиты военнослужащих. Именно украинские опережающие темпы в строительстве суверенной системы национальной обороны окончательно похоронили надежды отдельных советских военачальников на сохранение прежних связей и единой армии в обновлённой форме СНГ.
Однако дальнейшие действия украинского руководства указывали на несколько иные мотивы столь стремительного желания получить контроль и управление над советскими военными активами. И эти мотивы были весьма отличны от желания выстроить собственную эффективную систему обороны, пусть даже и от вымышленного противника в лице ельцинской России.
Становление армии проходило одновременно с её резким сокращением и тотальной распродажей арсеналов вооружений. Уже в первоначальной программе развития ВС Украины было определено сокращение их численности до 450 тысяч человек, на конец 1998 года украинскую военную форму носили 320 тысяч солдат и офицеров, а в 2012 году — уже 184 тысячи человек, причём 48 тысяч из них относились к гражданскому персоналу. Дальнейшая реформа предусматривала оптимизацию численности ВС до 70 тысяч с упразднением срочной воинской службы.
Параллельно с сокращением армии шла активная реализация советских запасов вооружений. По данным Лондонского института стратегических исследований, только к 1994 г. ушлые украинские дельцы продали оружия, боеприпасов и амуниции на сумму 32,4 млрд долл., то есть примерно одну третью часть от оставшегося советского арсенала. Отдельные рода войск и вовсе пали жертвой в неравной борьбе с коммерческими интересами украинского управляющего класса. Например, была полностью ликвидирована дальняя авиация, а несколько десятков стратегических бомбардировщиков ТУ-160 были проданы либо разобраны на металлолом.
Логично, если бы полученные средства хотя бы частично шли на поддержание Вооружённых Сил в относительно боеспособном состоянии. Однако аппетиты украинских нуворишей оказались несовместимы с элементарным чувством самосохранения. Украинская армия — одна из самых бедных в регионе, зарплата младшего офицера эквивалентна 250–300 долларам, половина находящейся на балансе техники — в нерабочем состоянии, а с 2012 года в бюджете и вовсе не предусмотрено средств на строительство жилья для военнослужащих.
Элиты относились к ВС как к обузе, досадному препятствию на пути к обогащению, а тотальная распродажа имущества, сокращение численного состава, низкое денежное довольствие солдат и офицеров объяснялись для масс обывателей тем, что «у Украины нет денег содержать куцый огрызок советской армии».
В годы каденции Януковича статус офицера был низведён до такого позорного уровня, что армию не только отказались фактически «содержать», но до армии довели планы, сколько она должна «зарабатывать» и затем сдавать в различные внебюджетные фонды, подконтрольные финансово-олигархическому сообществу «Семья», созданному вокруг бывшего президента. Армия стала не просто нелюбимой падчерицей украинского государства, нищей и угнетённой социальной группой — войска ещё и были умышленно разложены бандитско-торгашескими отношениями, не имеющими ничего общего с честью воинской службы.
Дискредитация власти и понятия приказа
Несмотря на эти позорные факты, украинская армия оставалась пятой по размеру в Европе, имела на вооружении около 2300 танков, более 3700 ББМ, около 3 тыс. артсистем, полтысячи боевых самолётов и более сотни ударных вертолётов. Очевидно, что для выполнения задач по защите территориальной целостности, ликвидации незаконных гражданских формирований и даже организации сопротивления войскам иностранного государства у украинских ВС ещё остаются определённые возможности.
Тем не менее, не получается решительно ничего: из 18 тысяч солдат и офицеров армии Украины, расквартированных в Крыму, 10 тысяч приняли российскую присягу, 6 тысяч предпочли уволиться в запас и только 2 тысячи человек остались верны Украине.
Аналогичная ситуация разворачивается вокруг т.н. «антитеррористической» операции в юго-восточных регионах Украины. Армия без боя сдаёт гражданским лицам военную технику и арсеналы с оружием, на аэродромах взрываются военные вертолёты, призванные резервисты самовольно покидают места расположения воинских частей, среди солдат и офицеров отмечаются случаи дезертирства и перехода с оружием на сторону «сепаратистов». «Антитеррористическая операция» против нескольких сотен вооружённых в основном стрелковым оружием людей началась ещё 13 апреля, но до сих пор нет никаких видимых результатов. И можно сколько угодно говорить о «поддержке боевиков Кремлём», «секретных подразделениях вежливых людей из ГРУ ГШ», но ответ очевиден: украинская армия не желает воевать!
Причины подобного нежелания войск участвовать в политических разборках внутри Украины, безусловно, вызваны широкой поддержкой «сепаратистов» со стороны местного населения, но в первую очередь — делегитимизацией украинской власти в глазах армии, ликвидацией ореола святости вокруг термина «приказ».
В этих моментах нынешнее украинское правительство может винить как само себя, так и прошлую генерацию украинской элиты во главе с Виктором Януковичем. Управленческая импотенция последнего привела к четырёхмесячной вакханалии на Майдане, в ходе которой силовиков, исполнявших свой долг по защите конституционного строя, на протяжении 4-х месяцев практически безнаказанно унижала бесчинствующая толпа. А затем, после бегства Януковича, новые власти Украины ещё и попытались обвинить собственные силовые структуры в организации убийств. На панихиду по 16 погибшим сотрудникам правоохранительных органов не пришёл ни один из высших должностных лиц МВД, не говоря уже о более статусных представителях руководства республики. После этого пасхальный «призыв к примирению» и возврату на службу экс-бойцам спецподразделения «Беркут» от коллегии МВД Украины выглядит как нелепый оксюморон и пошлое издевательство.
Естественно, все месяцы смуты украинские солдаты и офицеры внимательно наблюдали за событиями и примерами отношения «заботливого» государства к офицерам и служащим милицейского ведомства. Армия успешно саботировала все попытки угасающего Януковича привлечь войска к подавлению мятежа: тогда, как и сейчас, отмечались нестроевые потери, техника не желала ехать, самолёты не взлетали, а указания не выполнялись. Тогда, как и теперь, украинская армия не доверяет власти, понятие приказа на Украине полностью дискредитировано.
Несправедливость войны
Из западного лагеря, особенно США, постоянно доносятся подначивающие призывы к украинцам «оказать сопротивление во имя дальнейшего мира». Сначала «голуби мира» призывали украинский народ «сражаться с оккупантами» устами российского перебежчика Илларионова, затем заговорил Збигнев Бжезинский, а вскоре в информационную атаку пошли и официальные должностные лица.
В публичных выступлениях прямо обозначаются цели США: «мы устроим России в Украине второй Вьетнам», при этом допускается оговорка, что «воевать с Россией Штаты не собираются», однако «будут помогать оружием». Очевидно, что руководство РФ сделает всё возможное для того, чтобы не стать юридической стороной конфликта. Потому этот призыв адресован не только киевскому правительству, но и России: мол, «войны не будет, давайте тоже помогайте своим». Представляется, что Штаты пытаются конструировать на Украине очередную «точку напряжения», чем решают собственные геополитические задачи и осложняют развитие своих конкурентов — «союзников» из ЕС, а также Российской Федерации и Китая, имеющих на территории Украины значительные интересы.
Вероятно, истинный характер возможной войны вполне очевиден высшим офицерам украинской армии на основе оперативной фактуры и интуитивно понятен нижним чинам, что и вызывает соответствующее бездействие Вооружённых Сил. Кроме того, большинство украинских солдат и офицеров морально не готовы не только к столкновению с русскоязычным населением юго-востока Украины, но даже к боевым операциям против войск Российской Федерации, так как сами являются носителями русской культуры. Пассионарное националистическое меньшинство западных регионов, равно как и киевский «креативный класс» традиционно уклонялись от армейской повинности по причине социальной непрестижности службы в украинском обществе, потому большинство военнослужащих, особенно солдат срочной службы, являются выходцами из малообеспеченных районов юго-востока и центра Украины.
Перспектива армии
Таким образом, идея отрыва Украины от русской цивилизации путём организации националистической бойни между украиноязычными и русскоязычными гражданами рискует потерпеть крах из-за пассивного противодействия Вооружённых Сил. Военнослужащие, как никто другой, понимают действительную суть войны и, по возможности, пассивно сопротивляются втягиванию в несправедливый гражданский конфликт, спровоцированный местным политико-финансовым олигархатом при поддержке внешних акторов.
Очевидно, что сейчас на Украине происходит разрушение постсоветской государственности, которую украинские политологи называли «олигархическим договором». «Договор» сменяется «олигархической феодализацией», в основе которой лежит война всех против всех. Совершенно понятно, что украинскому обществу для дальнейшего выживания нужны новые смыслы, новая государственная идея, основанная на справедливых принципах управления. В недавнем интервью белорусский президент Александр Лукашенко отметил, что «…нужен человек, нужна группа людей, которые бы прямо, ясно сказали людям: вот буду это делать, вот в этом направлении пойдём, помогите, идите. Люди никому не верят, и правильно делают, потому что не единожды их обманывали».
Исторический опыт говорит о том, что на переломных этапах жизни государства, особенно в странах с неустойчивой политической системой, именно армия выполняет модернизационные функции, а затем остаётся высшим судьёй различных политических споров и антикризисным управляющим. Успешным примером такого рода государства уже продолжительный период является Турция, которая в первой четверти XX-го века переживала схожие с нынешней Украиной проблемы. Сможет ли украинская армия выдвинуть из своих рядов собственного Ататюрка?
Александр Шпаковский